Call of Zion

Галерий начал осознавать, что он проиграл: его политика не могла быть воплощена в жизнь, а реальная власть перешла в руки его противника - Константина. Его последние годы погружены во мрак. Он проводил время, отвоевывая заброшенные земли в Паннонии, и очень много пил. В результате у Зверя стало сдавать здоровье. Он умер от какой-то ужасной формы рака или от гангрены. Христиане увидели в этом второй пример того, что ожидает всех преследователей христиан.

Незадолгодо до своей смерти в апреле он встретился с Константином и Лицинием, чтобы поставить подпись под эдиктом о веротерпимости, согласно которому христиан больше нельзя было наказывать за их религиозные убеждения. Он добавил к нему просьбу о том, чтобы христиане молились за него, за себя и за благополучие государства.

Имя Максимина Дазы не стоит под этим эдиктом, однако некоторое время спустя городские власти в его провинциях получили указание прекратить любые действия, направленные против христиан. Многие христиане были выпущены из тюрем, поскольку именно в провинциях Максимина христиан преследовали особенно жестоко.

В эдикте Галерия не содержалось никаких конкретных положений. Он заявил, что выпустит отдельным документом указания судам относительно толкования спорных законов. Никто не знает, что это были за указания. Только на основании разрозненных и довольно туманных фактов можно вычленить крупицы правды. Эдикт Галерия не давал христианам безусловной гарантии терпимого отношения к их религии и не пытался компенсировать ущерб, причиненный церкви.

Компенсировать ущерб, причиненный отдельным лицам, было вообще невозможно, и об этом даже не стоило и думать... Эдикт о веротерпимости был лишь попыткой изменить способ достижения того же самого результата. Христианские церкви должны были стать коллегиями: корпоративными органами с правами и обязанностями, определенными законом. В те дни коллегии быстро становились закрытыми, организованными по наследственному принципу структурами. Христианская церковь должна была стать подобным же замкнутым сообществом, существующим с дозволения и под защитой государства. Христиане не спешили с энтузиазмом откликнуться на этот эдикт. Довольно скоро стало ясно, что им не нужна такая веротерпимость. Схватка началась заново. Церковь отказалась быть одной из коллегий; она отказывалась строить свою организацию по наследственному принципу и стать закрытым сообществом. Христиане настаивали на свободной организации и открытом доступе в сообщество и божественном происхождении своего учения... Отстаивая эти принципы перед лицом пыток и преследований, церковь делала то, чего не делала и не могла делать никакая другая группа в римском обществе. Она препятствовала созданию в империи жесткой структуры унифицированных институтов. Ее деятельность гарантировала, что в будущем политический организм Европы будет представлять собой объединение свободных политических ассоциаций, а не замкнутых, построенных по наследственному принципу каст.