Call of Zion

Балеарские острова находятся в западной части Средиземного моря, в 200 км от Пиренейского полуострова, и образуют провинцию Испании Балеарес. Острова состоят из двух больших островов – Майорка и Менорка, и архипелага Питиусских островов, главный из которых – Ибица.

Сантьяго Русиньоль, известный испанский поэт, назвал Майорку «островом покоя» в своих произведениях. Мы хотим рассказать об островах в необычном контексте, в контексте истории евреев, некогда искавших там свое пристанище. Пожалуй, узнав об их судьбе, будет сложно согласиться с Русиньолем.

Первые еврейские поселенцы появились на Балеарах во втором веке. Они приезжали в поисках мирного пристанища. До XIII века жизнь их была относительно спокойной, лишь с частными случаями антисемитизма. В результате в середине двенадцатого века в Пальме уже существовала одна большая синагога и две поменьше.

Тем не менее, ненависть к евреям, как скрытая, так и явная, переходила из поколения в поколение. Священники могли прийти в дом и угрозами и оскорблениями склонять евреев к крещению. Невежественный народ всерьез считал, что евреи – не люди, а существа с покрытой шерстью кожей и хвостом.

Серьезные проблемы начались в 1312 году, когда Католическая церковь открыто запретила любое общение между евреями и христианами и призвала к обращению евреев в католичество. Когда духовенство в чем-то обвиняло еврея, последний не мог пользоваться услугами адвоката. А в случае вынесения смертного приговора еврея казнили через повешение... за ноги.

В 1391 году по Балеарам прокатился погром. 24 августа были убиты 300 евреев, дома их были разграблены. Нападавшие не щадили ни женщин, ни детей, и смогли проявить всю свою ярость и ненависть против еврейского народа, якобы виновного в экономических проблемах их лично и их страны (как знакомо это звучит в наши дни!). Король Хуан I полностью оправдал всех, кто принял участие в погроме, заявив, что они действовали «на благо короля и государства».

Через 22 года после катастрофы 1391 года король Фердинанд издает указ, направленный прямо против еврейского народа. Евреям запрещается есть и пить с христианами, нанимать христиан на службу, посещать христианские церемонии (даже похороны), носить оружие, быть на государственной службе, использовать дорогой материал для пошива одежды, носить шелк или украшения. Запрещалось продавать пищу и даже бесплатно давать еду и питье христианам. Врачам запрещалось лечить христиан или выписывать лекарство. Более того, евреи должны были носить особый знак, из которого явствовала их национальность.
Монах Висенте Феррер стал одним из главнейших вдохновителей «Священной войны против евреев», в ходе которых испанцами было убито более пяти тысяч евреев.

Гонения продолжались и в последующие века. Евреи метались от острова к острову, искали прибежища в Африке. Те, кто оставался, укрывались под вымышленными именами, называя себя христианами. Таких «тайных» евреев называли чуэтами.

«Мертвые повелевают».

Роман известного испанского писателя Висенте Бласко Ибаньеса (1867-1928) «Мертвые повелевают» повествует о бытии жителей острова Майорки. В предисловии автор пишет: «Когда я присмотрелся к условиям существования крещеных майоркинских евреев, так называемых чуэтов, у меня родился замысел будущего романа.» Вашему вниманию предлагается отрывок из этого романа.

Бесконечные преследования, перенесенные его предками, приводили капитана в негодование. В те времена на людей с Улицы нападали под любым предлогом. Когда у крестьян случались раздоры с дворянами или толпы вооруженных чужеземцев шли на горожан Пальмы, то конфликт разрешался совместным нападением на район чуэтов, причем тех, кто не успевал скрыться, убивали, а лавки их громили. Если в военное время майоркинскому батальону приходил приказ выступить в Испанию, солдаты бунтовали, выходили из казарм и грабили Улицу. Когда в Испании реакция приходила на смену революции, то сторонники короля, чтобы отметить свою победу, брали приступом ювелирные лавки чуэтов, захватывали их богатства и разводили костры из мебели, бросая в огонь даже распятия. Ведь у старых евреев и распятия фальшивые!..

– Какое счастье стать христианином! Предки поджарены на кострах, а дети навечно заклеймены и прокляты...

Капитан утрачивал свой иронический тон, вспоминая страшную участь майоркинских чуэтов. Щеки его багровели, и глаза загорались ненавистью. Чтобы жить спокойно, все евреи приняли в XV веке христианство. На острове не оставалось ни одного иудея, но инквизиции надо было чем-нибудь оправдать свое существование, и на Борне происходили сожжения людей, заподозренных в иудаизме. По записям летописцев, эти зрелища были устроены в полном соответствии с блестящими представлениями, отпразднованными во имя торжества веры в Мадриде, Лиме и Палермо.

Одних чуэтов сожгли, другие подверглись бичеванию, иные отделались тем, что были выставлены на позор в колпаке, разрисованном чертями, и с зеленой свечой в руке. Но имущество конфисковали у всех, и святейший трибунал обогатился. С тех пор все заподозренные в иудаизме и не располагавшие покровительством какого-либо церковника обязаны были каждое воскресенье ходить с семьей в собор к обедне, куда их гнали, как стадо, под надзором полицейского, надевавшего на несчастных особые плащи, чтобы не спутать с другими людьми. В таком виде их вели в храм, под свист, ругань и град камней, которые посылала им вдогонку набожная чернь. Так бывало каждое воскресенье, и в этой бесконечной еженедельной пытке умирали отцы, превращались в мужчин их сыновья, порождая новых чуэтов, обреченных на публичное поношение.

Несколько семей уговорились бежать от этого позорного рабства. Они собирались в саду около городской стены, и их советником и предводителем был некий Рафаэль Вальс, человек смелый и широко образованный.

– Не знаю точно, был ли он моим родственником, – говорил капитан. – С тех пор прошло более двух столетий! Но даже если он мне и не сродни, я бы очень хотел считать его близким по крови... Мне лестно иметь его своим предком. Но продолжим!

Пабло Вальс собрал в своем доме документы и книги, относящиеся к эпохе преследований, и рассказывал о них, как о событиях вчерашнего дня:
– Они погрузились на судно, мужчины, женщины и дети, на английское судно, но буря вернула их вновь к майоркинским берегам, и беглецы были пойманы. В Испании тогда правил Карл II Злосчастный. Как?! Они хотели бежать с Майорки, где с ними так хорошо обращались, и, более того, – на судне с протестантской командой!.. Их заключили в тюрьму на три года, и конфискация их имущества принесла миллион дуро. Кроме того, святейший трибунал располагал еще несколькими миллионами дуро, похищенными у предыдущих жертв. В Пальме построили дворец, самый лучший и роскошный из всех дворцов инквизиции. Заключенных пытали до тех пор, пока они не признались во всем том, чего желали судьи. И вот седьмого марта тысяча шестьсот девяносто первого года начались казни. Это событие нашло себе такого историка, какого не сыскать во всем мире, – отца Гарау, святого иезуита, кладезя богословской премудрости, ректора семинарии в Монте-Сионе, где теперь находится Институт, автора книги "Торжествующая вера" – литературного памятника, который я не продам ни за какие деньги. Вот он, я ношу его с собой повсюду.

И вынув из кармана "Торжествующую веру", томик, переплетенный в пергамент, со старинной красноватой печатью, он поглаживал его со сдержанной яростью.
– Преподобный отец Гарау! Назначенный увещевать и укреплять в вере осужденных, он все видел вблизи и описал многотысячные толпы зрителей, которые пришли из различных сел острова, чтобы присутствовать на празднестве, на торжественных богослужениях с участием тридцати восьми осужденных на сожжение...

В этот день, по мнению ученого иезуита, выявилась душевная стойкость верующих в Бога и тех, кто его не признает. Священники шествовали с вдохновенным видом, неутомимо призывая грешников к покаянию, а те шли жалкие, бледные, поникшие и обессиленные...

Приговоренных привели на место сожжения, к подножию замка Бельвер. Маркиз де Леганес, губернатор Миланской области, находившийся проездом на Майорке, куда он прибыл во главе своего флота, сжалился над молодостью и красотой одной осужденной девушки и просил о ее помиловании. Трибунал воздал должное чувствам маркиза, но не принял во внимание его просьбы.

Отцу Гарау было поручено наставлять Рафаэля Вальса, человека ученого, но наделенного дьявольской гордостью, побуждавшей его оскорблять тех, кто осудил его на смерть, и мешавшей ему примириться с церковью. Но, как пишет иезуит, эта смелость ведет свое начало от злого духа и поэтому исчезает перед опасностью и никак не может сравниться со спокойствием священника, который напутствует преступника.
– Отец иезуит вел себя героем: он находился далеко от костра. Теперь послушайте, с каким евангельским благочестием он описывает смерть моего предка.

И Вальс открывал книгу на заложенной странице и медленно читал: "Пока до него достигал только дым, он казался статуей, а когда до него дошло пламя, он стал защищаться, пытаясь укрыться от него, и боролся, как мог и пока мог. Он был толстым, как откормленный боров, и загорелся изнутри, когда огонь еще не доставал до него; тело его, пылавшее подобно головешке, лопнуло посередине, и из него выпали внутренности, как у Иуды: "Crepuit medius diffusa sunt omnia viscera ejus".

Это варварское описание всегда производило впечатление. Смех прекращался, лица мрачнели, и капитан Вальс, посматривая вокруг своими янтарными глазами, удовлетворенно вздыхал, как бы одержав победу, и небольшой томик опять скрывался в его кармане.