Call of Zion

просмотров 3403

Дети из бездны. Рецензия

Рецензия на фильм

«Дети из бездны. Прерванное молчание»
http://callofzion.ru/pages.php?id=984

Маргарита Кондратьева – слушатель дистанционных курсов НПЦ «Холокост» 2019-2020 г., г. Уфа, церковь «Христа Спасителя».

Фильм начинается с пролистывания старых фотоальбомов и выхваченных из них фотографий историй жизни нескольких семей.

Вот они – герои этого фильма – живые и обычные мужчины и женщины, дети и старики, чьи-то папы, мамы, тети, дяди, племенники и внуки.

Почти никого из них не пощадило “Endlosung” – с немецкого: “окончательное решение” (нацистский термин для обозначения Холокоста). В чем же их вина перед человечеством? В том, что они – евреи. Это значит, что они непременно должны быть вычеркнуты из “реестра живых”. Их фотоальбомы должны оборваться с “окончательным решением” еврейского вопроса.

Но в жутком огне Холокоста осталось несколько выживших. И вот они вышли к нам и рассказали свои истории. Они не знают, могут ли они радоваться, имеют ли на это право, когда все их близкие погибли в то страшное время? Как они выжили? Почему? Они так виноваты, что захотели жить…

"Дети из бездны" – один из документальных фильмов, созданных в рамках проекта Стивена Спилберга "Прерванное молчание", состоящий из восьми фильмов. Российский фильм снял Павел Чухрай. Заслуженный деятель искусств России, сценарист и режиссер Павел Григорьевич Чухрай был признан Федерацией еврейских общин России "Человеком года – 2002" за создание этого кинофильма. Картина основана на документальном материале и имеет форму разговора с пережившими Холокост людьми.

Все, кто показан в этом фильме, в войну были детьми или подростками.

“Это дети из бездны. Случайно уцелевшие. Уцелевшие осколочки больших и дружных семей”.

Они вернулись к нам из дыма. Но их семьи незаживающими ранами сохранились в их сердцах. Они долго жили не под своими именами, молча, просто идя в ногу с современными для них требованиями, боясь сбиться с темпа. Они глубоко в себе хранили весь тот ужас, который пережили, лица близких, в страшных муках умирающих на их глазах.

А теперь они прервали свое молчание. Им сказали: “Говорите. Говорите, не бойтесь. Вас не осудят. Говорите обо всех преступлениях, свидетелями которых вы стали, расскажите, через что вы прошли. Пусть все узнают. Не позвольте этому страшному явлению – Холокосту – затеряться в истории, не позвольте оправдать или скрыть преступления против человечества. Помогите не повторить подобное”.

Видео-интервью с выжившими “детьми бездны” сменяют документальные кадры, очень грамотно подобранные к рассказу. Это видеохроники и фотографии того времени, снятые нацистами и кадры из других военных записей вперемешку с фотографиями из чьих-то альбомов.  Они здесь не главные, главные – это рассказчики, это люди, но эти кадры говорят вместе с ними, говорят об одном, подтверждая свидетельства друг друга.

Вот показаны рельсы перед идущим поездом, а зритель, будто его пассажир. Я немало посмотрела фильмов про Холокост, понимала, куда ведут эти рельсы – в лагеря смерти. Впереди газовые камеры и места массовых расстрелов. Стало жутко, захотелось выпрыгнуть из этого поезда, убежать. Но я не могла изменить кадры, как не могли изменить свою участь те, кто ехал в них.

Мало чьи фото смогли сохраниться. И диктор сразу просит прощения за то, что будут показаны фотографии других детей. Просит не у нас. А у тех, кто остался с нами только на этих фотографиях. “Они из того же общего дыма и, надеюсь, они простят нас, если мы вспомним их всех вместе”.
Девочка с серьезным грустным взглядом смотрит куда-то вниз. Ее короткие волосы развеваются на ветру. Что случилось с ней позже? Ее расстреляли? Загнали в газовую камеру? А может, она смогла выжить? Это не хорошая актерская игра, это страшная видео-прелюдия фашистских зверств. Они оставили большой фото- и видеоматериал своих преступлений.

Вот ребенок бежит к маме, а немецкий солдат хватает и оттаскивает его. Возможно, их отсортировали, чтобы вначале убить детей, а женщин заставить какое-то время работать. Но ребенок вырвался и на пару секунд оказался рядом с мамой – скорее всего последних для них обоих. Они успели посмотреть друг другу в глаза? Смогла ли мать что-то сказать своему малышу? Я лишь хочу напомнить, что это не художественное кино. Это документальные кадры. Здесь не нужно представлять, как оно могло быть на самом деле. Ты видишь все происходившее прямо сейчас.

Переход от одного временного отрезка к другому разбит речью диктора, в которой нет ничего лишнего или пустого, продумано каждое слово.

Но кто бы мог подумать, что не документальные видео, и не фотографии будут самым страшным и болезненным для меня, от чего будет содрогаться сердце и всхлипы застынут в горле, а рассказы выживших, вышедших из тех жутких дней. Обычные кадры, где они просто сидят и говорят, захватят полностью, и покажется невозможным ни остановить просмотр, ни продолжить.

Герои фильма начинают свои рассказы с довоенного времени – их обычной и ничем не отличающейся жизни от жизни соседей, знакомых – не евреев.  Но вот наступает Катастрофа – привычный уклад рушится, они вмиг теряют все, даже не успевая понять, не успевая опомниться. “Это был красивый тихий день…” День, когда толпы еврейских семей повели на расстрел в Бабий Яр и другие места массовых казней.

“Я до сих пор не понимаю, как не сошла с ума. Я видела, как маму расстреливали. Я кричала: “Мама, мама!..” Они говорят сквозь слезы. Они плачут, они рыдают так, как будто все эти события произошли только вчера, а не спустя более полвека. Как будто вчера на их глазах убивали их близких, как будто вчера они выползали из-под груды расстрелянных и сброшенных во рвы людей, не понимая, где они – на том свете или еще на этом.

Свидетельства выживших поражают. Их рассказы кажутся нереальными от степени жестокости и боли. Вот женщина говорит о том, как она с двумя сестричками бежала по городу. Пытаясь спастись, они подбежали к дому вчерашних знакомых. Соседка, которая должна была, как они думали, им помочь, вдруг закричала: “Полицаи! Здесь жидовята прибежали!” Они с ужасом отпрянули и побежали дальше. На их глазах расстреляли знакомых еврейских мальчишек из другой семьи. Такие истории бьют до звона в ушах. Хочется кричать не просто “это же невинные люди”, а “опомнитесь, это дети!”

Эта картина полностью поменяла мое отношение к документальному кино. Все фильмы о Холокосте, просмотренные мною ранее, не смогли перевесить этот фильм.

Документальное кино – это тоже искусство. Искусство рассказать реальность. Что включить, а что оставить за пределами фильма? Какие важные моменты и какие детали показать? Детали порой говорят очень громко.

Я поняла, что не один фильм не заменит реальной жизни. Я не хочу умалить киноискусство художественных фильмов, но как же недооценено документальное кино. И какое мастерство требуется в нем, чтобы говорить без какой-либо доли вымысла, оперировать только доступными фактами, смочь дотянуться до сердца зрителя и вызвать в нем отклик. Особенно в век, когда развлечение ставится выше серьезной информации.
Спасение каждого из героев этого фильма – чудо. “Бог мне помог. Может для того, что мне сейчас вам рассказать все это…”

Многие осуждают евреев за то, что они мало пытались спастись, бежать из гетто. А кто-нибудь думал о том, какова была цена за каждого сбежавшего или сделавшего попытку к бегству? Сколько людей потом расстреливали за одного, и прежде всего – его близких?

“Мама упала к ногам и попросила нас с братом, чтобы мы бежали. И мы побежали”. Но сейчас этот дедушка думает: “Как я мог оставить маму?” А многие просто не смогли… Они выжили. “Но как жить, зная столько страшного и чудовищного про людей?”

Кто-то хотел отомстить, пойдя в партизанские отряды или просто пытаясь найти тех людей, кто был виновен в гибели их семей, – кто-то пытался, кто-то так и не смог. Не смог нажать на курок. Фильм не об этом и не для этого. “Месть ничего не решает и никого не способна вернуть”.

Люди должны знать правду об этом времени и помнить. Вот для чего они прервали свое молчание.

Источник: http://callofzion.ru/pages.php?id=984