Call of Zion

Говорят, чтобы заглянуть в душу нации, следует послушать ее государственный гимн. А еще лучше — прочитать слова гимна. В них все — история, мечты, надежды на будущее...

Несмотря на сложившийся воинственный образ еврейского государства, как раз арабские гимны полны героических понятий, таких, как слава, мужество, борьба, победа. В гимне еврейского государства, напротив, нет ни одного воинственного слова, ни ностальгии по временам великих царей, ни восславления героизма Маккавеев или мужества Бар-Кохбы. Нет даже упоминания об «избранном народе».

Все мечты и надежды евреев заключаются в одном — быть свободным народом в собственной стране. Вот и все...
Что любопытно — слова израильского гимна были написаны задолго до провозглашения государства еще, в... 1876 году. Автору, написавшему стихи «Тикватейну» («Наша надежда»), переименованные затем в «Атикву» («Надежда») и ставшие гимном, было чуть больше двадцати.

...Середина XIX века. Восточная Галиция. Тот край, что сегодня зовется Львовщиной (точнее, Львiвщиной). В те времена Львов был на треть еврейским. А рядом с ним местечко Злочив, где издавна жили евреи-хасиды (сторонники религиозного движения возрождения, появившегося в Восточной Европе в XVIII веке). В ту пору этот край был тесным и душным для свободного человека. Евреи жили здесь обособленно и замкнуто. Лучи «хаскалы» («просвещение») с большим трудом и огромными потерями пробивались сквозь тучи еврейского средневековья.

Именно здесь в 1856 году родился Нафтали Герц Имбер — личность богемная, яркая феерическая. Во-первых — еврей. Во-вторых — поэт, В-третьих — человек, которому не сиделось на месте. Одним словом — скиталец.

Стихи начал писать в десять лет. Как свидетельствуют биографы, тогда в Австро-Венгрии законом запрещалась любая дискриминация по религиозному признаку. И юный Нафтали писал о счастливой жизни евреев под сенью австрийской короны. А первую свою поэму, рожденную через несколько лет, он посвятил столетию присоединения Буковины к Австрии. Император Франц-Иосиф пришел в восторг от этих хвалебных его престолу стихов и вручил молодому поэту награду.

В Злочиве Имбер прожил недолго. Непоседливая натура, он отправился посмотреть мир. До двадцати шести лет странствовал по Венгрии, Сербии и Румынии. И повсюду писал стихи. О своем восприятии окружающего, о евреях и — конечно же! — о тяге своих соплеменников к Палестине, древнему Иерусалиму, куда стремился вернуться народ Торы.

И вот однажды, путешествуя по Балканам, он познакомился с англичанином сэром Лоуренсом Олифантом. Попав под влияние Нафтали, лорд уговорил его поехать вместе в Палестину — «создавать еврейское государство». Он предложил Имберу должность секретаря по еврейским вопросам. И тот согласился. В 1882 году они прибыли в Палестину... Следует сказать, что секретарем он только числился. Уж больно был недисциплинированным, не способным к ежедневному размеренному труду. Такой сам нуждается в секретаре. Однако секретарское жалованье получал исправно.

Нафтали много ездил по стране, видел Хайфу и Иерусалим, побывал в Назарете и Цфате, поднимался на склоны горы Кармель. Святая земля вдохновляла Имбера: лучшие свои стихи он написал именно там, в Палестине. Позднее они вошли в первый сборник его произведений, изданный в Иерусалиме. Книжка называлась «Утренняя звезда», как бы символизируя, что Палестина стала для евреев всего мира «зарей свободы и будущего счастья». Автор включил в сборник и несколько стихотворений, написанных раньше. В том числе и созданные в Румынии стихи «Тикватейну».

«Нашу надежду» он написал в 1876 году. По одним сведениям, стихотворение было посвящено созданию в Палестине поселения Петах-Тиква.

По другим, написание «Надежды» связано с открытием в Эрец-Исраэль (Земля Израиля) первенца еврейской промышленности — винного завода в Ришон ле-Ционе.

Когда в Иерусалиме был издан первый сборник Имбера, наибольшую популярность у читателей получили его стихи «Тикватейну». Книжка попала в руки колониста из Ришон ле-Ци-она, непрофессионального, как считается, но талантливого музыканта Когана. Он-то и написал к словам мелодию. Одним словом, песня (задолго до того, как стать гимном) прижилась в Эрец-Исраэль, зажила своей жизнью. Она обрела крылья, и вскоре ее пели евреи всех континентов.

Сохранились воспоминания первых еврейских поселенцев, обосновавшихся в Палестине, и тех, кто, влекомый идеями сионизма, приезжал туда из Европы: «Атикву» начали петь после 1885 года. Песня получила большую популярность, о ней узнали в Польше и Германии, в России и Румынии, в Венгрии и Франции... Ее пели молодые бойцы отрядов самообороны, сражавшиеся с фашистскими карателями в Варшавском гетто. Эту песню (тому есть свидетели, чудом спасшиеся в огне Катастрофы и ныне живущие в Израиле) пели евреи, согнанные в гетто со всего Минска.

Шесть лет прожил Имбер в Палестине. Потом вновь отправился странствовать по свету. Дело в том, что лорд Олифант умер, жалованье за безделье больше никто не платил. А богемному человеку в бедной стране без денег жить нелегко (да и небогемному тоже). Он проехал по Европе, немного пожил в Лондоне, а затем перебрался в Америку. Постоянной работы там не нашел, хотя исколесил почти всю страну. Он зарабатывал на жизнь статьями о Кабале и Талмуде, которые писал на английском, занимался переводами на иврит. Пытался издавать журнал, но больше чем на один номер его не хватило — пагубная страсть подрывала его силы.

Имбер жил на незначительные гонорары, на перепадавшие деньги благотворителей. Снимал квартиру в одном из самых бедных кварталов города. Его иврит был далек от совершенства. Но нельзя забывать, что этот язык в конце XIX — начале XX века только начал возрождаться. Стихи и песни Имбера покоряют не красотами языка, а подлинно народным характером.
Тяжелые болезни не дали полностью раскрыться его поэтическому дару. Он умер в Нью-Йорке в 1909 году в возрасте немногим больше 40 лет. При жизни он успел выпустить еще два сборника. «Новая утренняя заря» был издан в Злочиве, а «Третья утренняя заря» — в Нью-Йорке.

Имбер производил сильное впечатление на окружающих. Народная молва, подтвержденная и рассказами палестинских старожилов, рисует Имбера умным и добрым человеком. В таких же примерно выражениях говорил о нем нью-йоркский врач М. Рейзин: «Большая душа, открытая добру, человек, блуждавший дорогами жизни, сохранивший глубокое уважение к поэзии». Другой современник заметил: «Когда Имбер берет в руки перо, он создает строки, сравнимые с жемчугом». Издатель литературного журнала на идише в Америке А. Фрименсон сказал об Имбере: «Он —затерянный метеорит в высоком литературном небе.»
Незадолго перед смертью Имбер послал в один еврейский журнал в Польше стихотворение, в котором размышлял и о своем месте в жизни народа: «Они будут петь мои песни в радости, но забудут мое имя, вспомнив его, когда будут со мной прощаться».

В 1953 году благодарные потомки перевезли прах поэта из Нью-Йорка в Иерусалим. Там он обрел вечный покой и вечную жизнь.

А песня звучит по сей день...

Кстати, Имбер прекрасно знал, что он создал. Нередко вместо своего имени он подписывался: «Автор "Атиквы"».

 

 

---

АТИКВА - НАДЕЖДА

Иврит

כָּל עוד בַּלֵּבָב פנימה
נפש יהודי הומייה,
וּלְפַאֲתֵי מזרח קדימה
עין לציון צופיה;
עוד לא אָבְדָה תקוותנו,
התקווה בת שנות אלפיים,
להיות עם חופשי בארצנו
ארץ ציון וירוּשָׁלַיִם.

Транслитерация кириллицей

Коль од баЛевав пнима
Нефеш иеhуди хомия
Улефаатей мизрах кадима
Айн ле Цион цофия
Од ло авда тикватейну
аТиква бат шнот альпаим
Лиhйот ам хофши бАрцейну
Эрец Цион вЕрушалаим

Прямой перевод на русский

Пока в наших сердцах
Дышит еврейская душа
И вдаль на восток
К Сиону обращены глаза
Еще не потеряна наша надежда
Надежда, которой две тысячи лет
Быть свободным народом на своей Земле
На земле Сиона и Иерусалима

Адаптированный перевод

В сердце не угаснет священный огонь,
Будет стремится еврейская душа.
Будет стремится к Востоку на Сион,
В землю отцов, что Бог нам обещал.
Нам надежда освещает путь,
Мы две тысячи лет ее храним.
Будем мы снова народом свободным,
на Сионе, в Иерусалиме.

 

 

 

Get the Flash Player to see this player.

 

Скачать гимн Израиля Атиква (Надежда)