Call of Zion

просмотров 9112

ИЗ ОТКРЫТОГО ПИСЬМА МАХАТМЕ ГАНДИ

Вы, Махатма Ганди, человек, понимающий связь между традицией и будущим, не должны примыкать к тем, кто относится к нашему делу без понимания и сочувствия.
Но Вы говорите, — и, как я полагаю, это самое существенное из того, что Вы сказали нам, - что Палестина принадлежит арабам и потому» неправильно и бесчеловечно навязывать арабам евреев".
Здесь мне придется сделать одно замечание личного свойства, с тем, чтобы разъяснить Вам, с каких позиций хотелось бы мне рассмотреть Ваш тезис.
Я принадлежу к группе людей, которые с тех пор, как Англия завоевала Палестину, не переставали стремиться к заключению подлинного мира между евреями и арабами.
Под подлинным миром мы понимали и понимаем, что оба народа вместе должны развивать страну, причем ни один из них не должен навязывать своей воли другому. Учитывая сложившиеся в нашем поколении нормы отношений между народами, это казалось нам очень труднодостижимым, но не невозможным. Мы сознавали, как и теперь сознаем, что в этом необычном — да, не имеющем прецедентов в истории,— случае речь идет о поиске новых путей понимания и добросердечного содружества между народами. Здесь мы снова были и есть во власти заповеди.
Мы считали основополагающим обстоятельство, что в данном случае друг другу противостоят два жизненно важных притязания, два права, природа и происхождение которых различны, причем их нельзя объективно взвесить, нельзя вынести объективного решения о том, какое из них справедливо, а какое нет. Мы считали и считаем своим долгом понимать и уважать права, противостоящие нашим, стараться примирить два эти права друг с другом.
Мы не могли и не можем отказаться от права евреев; с этой землею связано нечто более высокое, чем даже жизнь нашего народа, а именно, его работа, его Божественная миссия. Мы не убеждены, что возможно найти какой-то компромисс между этим правом и правом других, ибо мы любим эту землю и верим в ее будущее; поскольку же такая любовь и вера имеется также у противоположной стороны, то союз, направленный на совместное служение этой земле, должен быть в пределах возможного. Там, где есть вера и любовь, может быть найдено решение даже того, что представляется трагической противоположностью.
Для решения этой чрезвычайно сложной задачи — при постановке которой нам пришлось преодолеть и внутреннее сопротивление еврейской стороны, сопротивление столь же неразумное, сколь естественное, — мы нуждались в поддержке людей доброй воли из всех стран и надеялись на такую поддержку. И вот теперь вы беретесь уладить всю эту экзистенциальную дилемму посредством простой формулы: "Палестина принадлежит арабам".
Что имеете Вы в виду, говоря, что страна принадлежит населению? Вы явно не преследуете цели просто описать своей формулой положение вещей, но стремитесь предъявить определенное право. Вы, очевидно, подразумеваете, что народ, населяющий теперь данную землю, имеет на нее столь абсолютное право, что кто бы ни селился на ней без позволения этого народа, совершает грабеж.
Но какими средствами получили арабы право владеть Палестиной? Безусловно, завоеванием, причем завоеванием с намерением поселиться. Таким образом, Вы признаете, что в результате заселения этой земли они получили исключительное право владеть ею; последующие же завоевания Палестины мамлюками и турками, бывшие завоеваниями с целью господства, а не заселения, не являются, по Вашему мнению, основанием для такого права, оставляя предшествующих завоевателей законными владельцами страны. Итак, заселение путем завоевания оправдывает в Ваших глазах право владения Палестиной; тогда как поселение, подобное еврейскому, — методы которого, хотя они действительно не всегда были вполне справедливы по отношению к арабскому образу жизни, все же даже в наиболее спорных случаях далеко отстояли от методов завоевателей, — не дает, на Ваш взгляд, никакой доли права на владение этой страной. Таковы последствия, вытекающие из Вашего аксиоматического заявления о том, что земля принадлежит своему населению. В эпоху, когда происходит миграция народов, Вы бы сперва поддержали право того народа, которому грозит лишение владения землей и уничтожение; но если бы это было единожды достигнуто, Вам бы пришлось, пусть не сразу, а по прошествии определенного числа поколений, признать, что земля "принадлежит" узурпатору...
Мне кажется, Бог не отдает никакой части земли так, чтобы владелец ее мог сказать, подобно Богу в Библии: "Ибо Моя вся земля" (Исход19:5). Завоеванная земля, по моему мнению, всего лишь сдана внаем завоевателю, поселившемуся на ней, — и Бог ждет, что сделает он с нею.
Мне говорят, однако, что не следует почитать обработанную землю и презирать впавшую в запустение. Мне говорят, что пустыня желает ждать, покуда собственные ее чада возделают ее: она более не признает нас, отягощенных грузом цивилизации, своими детьми. Пустыня наполняет меня благоговением; но я не верю в абсолютность ее сопротивления, ибо верю в великий союз между человеком (адам) и землей (адама). Земля эта признает нас, ибо с нашей помощью она плодоносит: и именно потому, что она приносит нам плоды, она признает нас. Наши поселенцы не приходят сюда, точно колонизаторы с Запада, чтобы заставить работать на себя местных жителей; они сами налегают на плуг, они вкладывают свою силу, свою кровь в то, чтобы земля эта стала плодородной. Но мы желаем плодородия ее не только для себя. Еврейские крестьяне начали учить своих братьев, арабских крестьян, более интенсивной обработке земли; мы хотим и дальше помогать им: вместе с ними хотим мы обрабатывать эту землю — "служить" ей, как говорится на иврите. Чем более плодородной станет эта земля, тем больше будет на ней места для нас и для них. У нас нет желания лишать их собственности: мы хотим жить вместе с ними. Мы не хотим господствовать над ними, но сообща служить земле...

1939 г.

Источник: Хрестоматия "Сионизм в контексте истории"